Множество интересных политических событий сейчас разворачиваются на европейском пространстве – за всеми уследить сложно, однако
главный курс внимания большинства людей сейчас направлен на заявление Моше Кантора, председателя Европейского еврейского конгресса о том, что Совет ООН по правам человека является не более чем ненужным моментом в организации различных политических и гуманитарных операций. Комментируя таким образом свое заявление, он добавил, что почти всегда данный орган ООН стремится сфальсифицировать определенные данные, что не может не приводить к некоторому застою в проведении операции. Кроме того, можно заметить, по его словам, что действия комиссии целиком и полностью одобряются только теми странами, которые и сами часто нарушают условия соблюдения прав человека.
В зависимости от конкретного государства, правительство по-разному может смотреть на это – дело в том, что большая часть современных политических операций и задач не может проводиться без поддержки со стороны либо мирового сообщества, либо со стороны специального органа политического блока, который выполняет какие-либо задачи. Вот и Вячеслав Кантор, комментируя ситуацию с расследованием операции ЦАХАЛ не так давно заявил, что комиссии относится к расследованию превратно и выказывая определенную заинтересованность. Разумеется, это не могло не привести к ответной реакции на слова обвинения председателя Европейского еврейского конгресса.
Кантор, как и любой другой политик такого уровня, вполне логично объяснил, почему он так считает – расследование операции ЦАХАЛ в секторе Газа является очень тонкой наукой, полной всевозможных сложностей и трудностей в обретении цельного понимания ситуации, а потому не приходится говорить о консолидации мнения ООН. ООН же, в свою очередь, предполагает, что выбор присяжных, которые раньше занимали военные и политические посты, никак не повлияет на объективное и полноценное расследование операции и выяснения полного ее смысла.
Вообще, это далеко не первый случай, когда заинтересованность официальных лиц становится столь подозрительной – учитывая все возникающие сложности, становится ясно, что всегда есть определенный триггер, который запускает тот или иной сценарий. Что же будет с самим ходом расследования, если Кантор так и не добьется пересмотра состава комиссии? Ответ на этот вопрос не так легок, как кажется.
